Инвестиционный климат в России портит силовое давление на предпринимателей

Давление со стороны силовых структур на владельцев бизнеса остается ключевым фактором инвестиционного климата в России.

Об этом свидетельствуют как годовые отчеты бизнес-омбудсмена Бориса Титова, так и опросы представителей бизнес-сообщества. Известные дела последних лет, такие как дело Майкла Калви или корпоративный конфликт вокруг «Тольяттиазота», ясно демонстрируют избирательность правосудия и уязвимость бизнеса перед полицейским произволом.

Как пишет издание Собеседник, в нашей стране возбуждение уголовных дел и привлечение силовых органов на одну из сторон корпоративного конфликта – не редкость. Можно вспомнить, например, дело против сооснователя «Вимм-Билль-Данн» Давида Якобашвили, возбужденное по заявлению его бывшего партнера Бориса Минахи, многолетнюю судебную тяжбу между главой «Уралхима» Дмитрием Мазепиным и бывшими менеджерами «Тольяттиазота» и, конечно же, дело основателя Baring Vostok Capital, американского инвестора Майкла Калви.

Заключение в тюрьму одного из самых известных иностранных инвесторов в России, несомненно, стало самым сильным ударом по инвестиционному климату за последние годы. Герман Греф, Анатолий Чубайс, Олег Тиньков вступились за Кальви, его даже выпустили из тюрьмы, но не спасли от обвинительного приговора.

Конец дела Калви не обнадеживает — это сигнал для нынешних и будущих инвесторов о том, что владение бизнесом в России очень номинально.

Следует отметить, что сам Майкл Калви, комментируя свой арест, рассматривал задержание как способ помешать ему присутствовать на следующем заседании Лондонского арбитража. Там инвестор вел параллельную тяжбу с оппонентами, и неизвестно, в какую сторону склонится чаша весов, если он не попадет под каток российских правоохранительных органов.

Следует отметить, что одни и те же судебные дела в российских судах и за рубежом развиваются с точностью до наоборот. Прекрасный пример — корпоративный конфликт между акционерами химического комбината «Тольяттиазот». Если в российских судах миноритарный акционер завода олигарх-химик Дмитрий Мазепин выигрывает дела с самыми абсурдными обвинениями, то в ирландском суде, где стороны также выступают, ситуация обратная.

Так, спустя всего несколько месяцев после ареста Калви Комсомольский районный суд Тольятти признал виновными и заочно осудил экс-руководителей «Тольяттиазота». Напомним, что по версии Следственного комитета РФ, с 2007 по 2012 год топ-менеджеры химкомбината похитили весь произведенный предприятием аммиак и карбамид и продали его по заниженной стоимости швейцарской компании Nitrochem Distribution AG, которая затем реализовала продукцию по рыночной цене. При этом предприятию якобы был нанесен ущерб в размере 85 млрд рублей.

«Все, кто видит приговор по так называемому делу «Тольяттиазота», просто недоумевают. Приговор говорит о том, что мы сами у себя украли всю продукцию, произведенную за четыре года! Как такое возможно? Где это видано? То есть мы не платили зарплат, страховок, не оплачивали закупки газа, не выдавали дивидендов, не несли вообще никаких расходов?», — комментирует решение Фемиды бывший руководитель «Тольяттиазота» Сергей Махлай. Он также указывал на грубейшие нарушения при судебном производстве и более чем странную экспертизу, вокруг которой строилось обвинение.

Судебный процесс сопровождался громкими скандалами. «Тольяттиазот», пострадавший, по версии «Уралхим», от действий бывшего руководства, не признал себя потерпевшим в суде. Потом выяснилось, что обвинительный акт был составлен в Уралхиме. В математических расчетах были обнаружены ошибки, завышающие «размер ущерба» не менее чем на 6 миллиардов рублей. Но все это не помешало осуждению.

Параллельное слушание в Высоком суде Ирландии, где суд встал на сторону Тольяттиазота, было другим. Верховный суд Ирландии постановил, что Уралхим отказался исполнить какое-либо решение комсомольского суда до тех пор, пока ирландский суд не признал его неподсудным (на этом настаивал Уралхим). Вопрос о подсудности решался на два года, а второй день закончился в пользу акционеров «Тольяттиазота» — суд отклонил выводы «Уралхима» и установил, что мажоритарные акционеры ТоАЗа доказали, что ирландские суды обладают юрисдикцией для рассмотрения дела. Впереди нас ждут предметные слушания.

Разница в подходах очевидна. В одном случае справедливость, мягко говоря, странная, если не частичная, и дело, в котором насчитывается более 500 томов, в спешке рассматривается, даже не вызывая допроса экспертов, подготовивших обзор. было много жалоб, и все свидетели не заслушивались. В другом случае, когда ни одна из сторон не имеет никакого влияния на суд, требуется принцип состязательности, и только решение по процессуальному вопросу занимает 2 года, потому что судья действительно вникает во все детали. И совершенно очевидно, в какой стране более предсказуемые правила игры и лучший инвестиционный климат.

Иностранные суды часто являются последней линией защиты для инвесторов и владельцев бизнеса в России, где суды и правоохранительные органы часто действуют согласованно с захватчиками. Ситуация вокруг «Тольяттиазота» — яркая иллюстрация этого тезиса. Арест успешной стратегической компании длился более года, и блокирование Высоким судом Ирландии исков «Уралхима» — едва ли не единственное, что до сих пор удерживало ТоАЗ в руках основных владельцев.

Напомним, их проблемы начались после того, как в 2005 году миноритарный пакет (7,5%) был приобретен группой компаний Виктора Вексельберга «Ренова». Тогда он вместе с Sintec планировал создать химический холдинг, идеальной базой которого стал бы ТоАЗ. Это требовало контроля над предприятием, но основные владельцы не хотели его продавать. Как только выяснилось, сразу было возбуждено уголовное дело о неуплате налогов.

«Тольяттиазот» успешно отклонил все обвинения, уголовное дело было закрыто за отсутствием состава преступления. а Вексельберг продал свою долю владельцу Уралхима Дмитрию Мазепину. Он буквально засыпал большинство судебными исками. В первый год было подано 17 из них, а затем десятки новых. В 2011 году первое уголовное дело возникло с подачи «Уралхимом», по тем же искам, по которым возбуждено дело еще при Вексельберге, потом их количество с каждым годом росло. А когда рассыпалось уголовное дело, на его месте сразу же появлялось новое.

По одной из них — по факту хищения ТоАЗа на сумму более 2,5 млрд рублей — председатель совета директоров Тольяттихимбанка Александр Попов был задержан и осужден без каких-либо доказательств. Его судили по статье 210 «предпринимательская» УК РФ (создание преступного сообщества), нечеткость формулировки которой позволяет представить практически всю хозяйственную деятельность компании и ее коллектива как незаконную. «Организованное преступное сообщество». По этой же статье был заключен в тюрьму бизнесмен, бывший министр открытого правительства Михаил Абызов и совладелец группы «Сумма» Зявудин Магомедов.

Теряя позиции в ирландских судах, Уралхим в России продолжает поглощать свободные активы. В прошлом году его жертвой стал «Томет», которая производила около 20% всего российского метанола. Решением того же комсомольского суда Тольятти компания была признана сообвиняемой по делу «Тольяттиазот», а «Уралхим» предъявил иски на 78 млрд рублей. Это привело к замораживанию счетов, остановке производства и банкротству компании с побочным эффектом в виде резкого роста цен на метанол. И все это при том, что Томет никогда не имел отношений с Уралхимом и не имеет отношения к акционерам ТоАЗа.

К сожалению, история конфликта вокруг «Тольяттиазота» типична для нашей страны. И, как и дело Майкла Калви, это знаковое событие. Он показывает уязвимость инвесторов и акционеров перед конкурентами, имеющими связи в правоохранительных органах и судах. Все попытки правительства улучшить деловой климат и привлечь инвестиции в страну прерываются подобными прецедентами изъятия собственности. Государство заявляет о поддержке предпринимателей, но длинные деньги не поступят на рынок, где безнаказанно действуют рейдеры. Без создания действительно независимой судебной системы рассчитывать на приток инвестиций и рост предпринимательской активности по меньшей мере наивно.