По мнению Елены Скрынник, главный тренд XXI века — это продукты питания вместо энергоносителей

О хлебе насущном, который станет важнее нефти, продовольственной безопасности и развитии фермерства в стране «АиФ» поговорил с Еленой Скрынник, экс-министром сельского хозяйства РФ.

Корр.: Елена Борисовна, не могу себе представить, чтобы царское правительство в 1916 г. обсуждало вопрос об импортозамещении. Сельское хозяйство тогдашней России могло бы дать фору нынешнему?

Елена Скрынник: В 1913 г. Россия была одним из крупнейших производителей зерна: мы выращивали почти 20% мирового урожая пшеницы, 50% ржи, 30% ячменя. Часть урожая поставлялась на экспорт — например, вывозилось около 15% пшеницы. И даже этот экспорт давался дорогой ценой, ведь по урожайности пшеницы Россия была лишь на 15-м месте среди развитых стран, уступая не только Европе и США, но даже Японии. На всю Российскую империю в 1913 г. было всего 152 трактора!

Поэтому сельское хозяйство тогда и сейчас несопоставимо: механизация, селекция, инду­стрия минеральных удобрений сделали эту отрасль эффективнейшей и высокотехнологичной. Кроме того, уровень и структура потребления сильно отличались от сегодняшнего: в царской России питались гораздо скромнее — чёрным хлебом, кашами… Однако русская продукция за рубежом исключительно славилась! Например, знаменитое вологодское масло только Германия закупала на 25 млн руб. в год. Тогда это были огромные деньги.

Корр.: — Зато в начале XXI века наши продукты даже на родных прилавках стало сложно найти. В 2010 г., когда вы работали министром, была принята доктрина продовольственной безопасности России на период до 2020 г. А ведь о западных санкциях и ответных контрсанкциях тогда и помыслить никто не мог…

Елена Скрынник: — Что такое доктрина продовольственной безопасности? Это главный документ страны, который определяет, сколько нам надо производить основных продуктов питания. К ним мы относим сахар, растительное масло, мясо, молоко, зерно, картофель. Именно эти продукты должны быть преимущественно российского производства, чтобы мы не зависели от импорта. Так вот, разница между собственным производством и потреблением — это и есть потенциал импортозамещения.

Корр.: — На днях Минсельхоз США напророчил России выход в 2016 г. на 1-е место в мире по экспорту зерна. А ведь ещё недавно страна не то что продавать — себя прокормить хлебом не могла.

Елена Скрынник: — Да, в советское время мы были вынуждены закупать зерно за границей. Экспортировать его Россия начала с 2007 г. Больше всего востребована наша пшеница. Велась активная работа по расширению рынка сбыта: в него вошли Египет, Армения, Йемен, ЮАР. В итоге сегодня мы претендуем на 1-е место в мире по экспорту зерна и планируем зарабатывать десятки миллиардов долларов в год!

Всем сегодня нужны наша земля, наша вода и наши огромные ресурсы. Я твёрдо убеждена: если в XX веке всё в мире крутилось вокруг энергоносителей — нефти и газа, то в XXI веке на первый план выйдут продукты питания. Причём качественные продукты. Обратите внимание: сегодня на ТВ появилась масса программ, где проводят экспертизу продуктов — колбасы, масла и т. д. Спрос на качественную биопродукцию растёт во всём мире. И у России в этом плане колоссальные возможности.

Корр.: — Кто будет эти возможности реализовывать? Мы в «АиФ» регулярно даём слово фермерам — так, они жалуются на недоступность кредитов, засилье чиновников, которые не помогают, а только мешают…

Елена Скрынник: — Основа сельского хозяй­ства — средний класс, живущий и работающий в сельской мест­ности. Хорошо обеспеченные, уверенные в себе аграрии. Я считаю так: нет ничего важнее того, чтобы люди, работающие на земле, были и морально, и материально удовлетворены тем, что они делают. В своё время были внедрены безвозвратные субсидии начинающим фермерам — на приобретение техники, скота, строительство фермы и т. д. Объём поддержки только из федерального бюджета достигал 5 млрд руб. в год, помощь получили десятки тысяч хозяйств. А за счёт режима «ручного управления» мы передали эти субсидии по назначению и смогли жёстко бороться с перегибами на местах. И сегодня я, когда езжу по России и вижу множество фермер­ских рынков, радуюсь — это ровно то, к чему мы стремились. Хотя сколько сил было потрачено, например, на то, чтобы уговорить крупные торговые сети принимать фермерскую продукцию. Как они только не отбивались! Мол, фермеры ни качество не смогут обеспечить, ни большие объёмы, проще всё турецкое закупить… Но всё же мы добились того, что в супермаркетах появились фермерские прилавки.

Замечу, что всё это невозможно было бы сделать без поддержки В. В. Путина, который отслеживал эти процессы буквально в ручном режиме (в 2008-2012 гг. он занимал пост премьер-министра РФ. — Ред.). Я как член президиума правительства еженедельно докладывала о том, что происходит в сельском хозяйстве. И сегодня, например, мы имеем выросшее в разы производство мяса птицы. Я сама покупаю фермерских цыплят из Калужской области — по 200 руб. за килограмм. И дети мои, а их у меня четверо, едят их с большим удовольствием. Сегодня уже подзабылось, как ещё недавно вся страна была завалена «ножками Буша» — сплошь в хлоре и сальмонелле. В России производится достаточно своей свинины, появилась и приличная говядина, ничуть не хуже аргентинской. Так что в будущее нашего сельского хозяйства я, как и все россияне, смотрю с оптимизмом.